Суд всегда должен быть открытым и прозрачным, независимо оттого, какое он дело рассматривает – административное или уголовное. А если это дело резонансное, и для общественности очень важно знать, какие решения принимает суд, то он должен «дружить» с гражданами, журналистами и любыми небезразличными и заинтересованными.



Уголовное дело, возбужденное в отношении троих николаевцев, изнасиловавших и зверски попытавшихся сжечь 18-летнюю девушку заживо, за пару дней стало одной из самых шумных тем, обсуждаемых в Николаеве: национальные телеканалы в вечерних выпусках новостей 13 марта эту новость поставили первой, на местных Интернет-сайтах новости про насильников – самые читаемые. И не зря. Если бы не происходило странных противоречий, коллизий и тому подобное в процессе следствия, и если бы двух из трех извергов, совершивших издевательства над молодой Оксаной Макар, милиция не выпустила на подписку о невыезде, николаевцы все равно бы были шокированы таким событием в родном городе, но на акции протеста выходить было бы незачем.

Если суд действует согласно закону, согласно процессуальным нормам, то, очевидно, бояться людей ему нечего.

Вечером 13 марта Центральный районный суд решал, какую меру пресечения таки выбрать для троих насильников. В 4 часа дня никто из работников суда не мог сказать мне, во сколько начнется заседание, мол, не «имею права просто так разглашать». Однако, в прокуратуре сообщили, что вот-вот должны уже заседать. Я приехал в суд в 16:45, но ничего ещё не происходило. Помощник главы суда мне предложил ожидать, так как неизвестно когда и в каком зале произойдет ожидаемое многими событие. Отмечу, камера, висящая на плече, сразу дала о себе знать: в здании журналист. Сидя в холле, я краем уха услышал, как глава суда Александр Голубкин говорил распорядителю, что не будем же мы пускать журналистов.

И через десять минут распорядитель суда объявил мне, что мера пресечения будет определяться всем троим по отдельности разными судьями и в разных залах, и все судьи приняли решение закрыть заседания по причине того, что в ходе него будут оглашаться интимные подробности изнасилования. Поэтому, вам вход туда закрыт.

Оставшись в суде для того, чтобы узнать хотя бы сами решения, в 18:00 помощник главы суда сказал мне, что уже двоим – Артему Погосяну и Евгению Краснощеку меры пресечения избраны – они будут содержаться под стражей в СИЗО, а по третьему – Максиму Присяжнюку, сыну экс-главы Еланецкой райадминистрации, заседание ещё идет, мол, заходите, никто не запрещает вам присутствовать на нем. Однако, тот же распорядитель силой вытолкал меня из зала, как только я попытался туда зайти. Чего боится суд? Какие интимные подробности могут обсуждаться во время избрания меры пресечения? Ещё суд не начался, до слушаний ещё далеко, поэтому то, что заявили судьи - полный бред.



Казалось, суд, как и милиция, и прокуратура, работают для украинцев и за счет украинцев. Но я никого не удивлю, сказав, что постоянно приходилось ощущать себя чужим, врагом, пребывая в здании суда. Все тебя куда-то посылают, перенаправляют, отмахиваются… Прокурор Ирина Толстая, выходя из зала суда, на мою просьбу сообщить, каково решение, проскользнула мимо со словами «без комментариев». Стоя в холле, я видел, как людей, пришедших к суду, не пускают в здание, аргументируя это тем, что суд закрыт, рабочий день закончился. Ну, а как же вы, господа, в таком случае, заседаете в нерабочее время? Неужели заседание специально проводилось после шести вечера, чтобы был аргумент выгнать всех как со входа, так и со двора суда.

И почему общественным активистам, небезразличным гражданам пришлось узнавать, а что ж там «нарешал» суд, через забор у охранников и распорядителей? Слава Богу, всех троих насильников оставили под стражей, и под возгласы николаевцев «Сволочи!» автозак их увез в СИЗО.

Увез. А вопросов осталось много. Неужели, если бы утром николаевцы не вышли на пикеты и акции протеста, если бы они не собирали подписи, дело дальше пошло бы «странным путем»? Почему судьи скрываются, прокуроры убегают от ответов, если знают, что общественности важно знать, что происходит. Неужели судьи и прокуроры, такие же, как и все люди, не шокированы зверским поступком троих извергов, не сожалеют о девушке, которая сейчас борется за свою жизнь из-за тех, кому им выносить судебный приговор? Неужели они не заинтересованы в том, чтобы наказать этих нелюдей по всей строгости закона? Но почему-то за этот день сложилось ощущение, что все эти служебные лица как будто на стороне тех троих…

Юрист, пришедший вместе с остальными активистами под стены суда, возмутилась тем, что одно уголовное дело, один следователь, один эпизод преступления, а подозреваемых разделили на три заседания, на троих судей. Ну, и, опять же таки, о каких интимных подробностях изнасилования может идти речь на избрании меры пресечения...



Странно, ведь в милиции работают такие же люди, как и мы с вами и, казалось бы, проснуться чувства должны у каждого. Но прокуратура водит за нос журналистов, то заявляя, что двое парней проходят как свидетели по делу, и их нельзя задержать, а через час объявляя, что все трое задержаны. Странно, по такому случаю, как мне представлялось, каждый, кто задействован в расследовании, контроле и так далее, должен выходить к людям и разъяснять, что да как, действовать в контакте с общественностью и не вынуждать людей рисовать плакаты, доставать рупоры, писать обращения.

Однако только выходами на улицы и поднятием шума удалось не спустить дело на нет. Посмотрим, что будет дальше, а пока, очень надеюсь, что девочка выживет и выздоровеет и больше никогда не столкнется в своей жизни с такими уродами, искалечившими только начинающего жить человека. Кстати, к Оксане так и не наведывались следователи, хотя она, хоть и будучи в критическом положении, находится в сознании и состоянии дать показания.

P.S. Максим Присяжнюк, один из тех, кого милиция с прокуратурой изначально выпустила на подписку о невыезде, работал юристом в городском управлении культуры. Пока не нашелся ещё ни один человек, отозвавшийся о нем положительно как о человеке. Кто знает, что мог ещё натворить он, будучи на подписке, если несколько дней назад что-то ему подсказало, что это в рамках человеческой природы – сжигать человека живьем. В голове не укладывается…